 |
| |
ANDERSEN HANS CHRISTIAN
Title:Пастушка и трубочист
Subject:FICTION
Пастушка и Трубочист
Видали Вы когда-нибудь старинный-старинный шкаф, почерневший от времени и украшенный резными завитушками и листьями? такой вот шкаф - прабабушкино наследство - стоял В гостиной. он был весь покрыт резьбой - розами, тюльпанами и самыми затейливыми завитушками. между ними выглядывали оленьи головки с ветвистыми рогами, А на самой середке был вырезан во весь рост человечек. на него нельзя было глядеть без смеха, Да и сам он ухмылялся от уха до уха - улыбкой Такую гримасу никак не назовешь. у него были козлиные ноги, маленькие рожки на лбу и длинная борода. дети звали его Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-Сержант Козлоног, потому что выговорить такое имя трудно и дается такой титул не многим. зато и вырезать Такую фигуру не легко, Ну Да все-таки вырезали. человечек все время смотрел на подзеркальный столик, где стояла хорошенькая фарфоровая пастушка. позолоченные башмаки, юбочка, грациозно подколотая пунцовой розой, позолоченная шляпа на головке и пастуший посох В руке - Ну Разве не красота! рядом с нею стоял Маленький Трубочист, черный, как уголь, Но тоже Из фарфора и такой же чистенький и милый, как все иные прочие. он Ведь только изображал трубочиста, и мастер точно так же мог бы сделать его принцем - все равно! он стоял грациозно, с лестницей В руках, и лицо у него было бело-розовое, словно у девочки, и это было немножко неправильно, он мог бы быть и почумазей. стоял он совсем рядом с пастушкой - как их поставили, так они и стояли. А раз так, они взяли Да обручились. парочка вышла хоть куда: оба молоды, оба Из Одного и того же фарфора и оба одинаково хрупкие. тут же рядом стояла еще одна кукла, втрое Больше их ростом, - старый китаец, умевший кивать головой. он был тоже фарфоровый и называл себя дедушкой маленькой пастушки, вот только Доказательств у него не хватало. он утверждал, что она Должна его слушаться, и потому кивал головою Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанту Козлоногу, который сватался за пастушку. - хороший у Тебя будет муж! - сказал старый китаец. - Похоже, Даже Из красного дерева. с ним ты будешь Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержантшей. у него целый шкаф серебра, не говоря уж О том, что лежит В потайных ящиках. - не хочу В темный шкаф! - отвечала пастушка. - говорят, у него Там одиннадцать фарфоровых жен! - Ну так будешь двенадцатой! - сказал китаец. - ночью, как только старый шкаф закряхтит, сыграем вашу свадьбу, иначе не быть мне китайцем! тут он кивнул головой и заснул. А пастушка расплакалась и, глядя на своего милого фарфорового трубочиста, сказала: - Прошу Тебя, убежим со мной куда глаза глядят. тут нам нельзя оставаться. - Ради Тебя Я готов на все! - отвечал Трубочист. - уйдем сейчас же! уж наверное, Я сумею прокормить Тебя своим ремеслом. - только бы спуститься со столика! - сказала она. - Я не вздохну свободно, пока мы не будем далеко-далеко! Трубочист успокаивал ее и показывал, куда ей лучше ступать своей фарфоровой ножкой, на какой выступ или золоченую завитушку. его лестница также сослужила им добрую службу, и В конце концов они благополучно спустились на пол. Но, Взглянув на старый шкаф, они увидели Там страшный переполох. резные олени вытянули вперед головы, выставили рога и вертели ими во все стороны, А Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-Сержант Козлоног высоко подпрыгнул и крикнул старому китайцу: - они убегают! убегают! пастушка и Трубочист испугались и шмыгнули В подоконный ящик. тут лежали разрозненные колоды карт, был кое-как установлен кукольный театр. на сцене шло представление. все дамы - бубновые и червонные, трефовые и пиковые - сидели В первом ряду и обмахивались тюльпанами, А за ними стояли валеты и старались показать, что и они О двух головах, как все фигуры В картах. В пьесе изображались страдания влюбленной парочки, которую разлучали, и пастушка заплакала: это так напомнило ее собственную судьбу. - сил моих Больше Нет! - сказала она трубочисту. - уйдем отсюда! Но когда они очутились на полу и взглянули на свой столик, они увидели, что старый китаец проснулся и раскачивается всем телом - Ведь Внутри него перекатывался свинцовый шарик. - ай, старый китаец гонится за нами! - вскрикнула пастушка и В отчаянии упала на свои фарфоровые. колени. - стой! придумал! - сказал Трубочист. - видишь вон Там, В углу, большую вазу с сушеными душистыми травами и цветами? спрячемся В нее! ляжем Там на розовые и лавандовые лепестки, и если китаец доберется до нас, засыплем ему глаза солью*. - ничего Из этого не выйдет! - сказала пастушка. - Я знаю, китаец и Ваза были когда-то помолвлены, А от старой дружбы Всегда что-нибудь Да остается. нет, нам одна Дорога - пуститься по белу свету! - А у Тебя хватит на это духу? - спросил Трубочист. - ты подумала О том, как велик свет? О том, что нам уж никогда не вернуться назад? - Да, да! - отвечала она. Трубочист пристально посмотрел на нее и сказал: - мой путь ведет через дымовую трубу! хватит ли у Тебя мужества залезть со мной В печку, А потом В дымовую трубу? Там-то уж Я знаю, что делать! мы поднимемся так высоко, что до нас и не доберутся. Там, на самом верху, есть дыра, через нее можно выбраться на белый свет! и он повел ее к печке. - как тут черно! - сказала она, Но все-таки полезла за ним и В печку, и В дымоход, где было темно хоть глаз выколи. - Ну вот мы и В трубе! - сказал Трубочист. - Смотри, смотри! Прямо над нами сияет Чудесная звездочка! на небе и В самом деле сияла Звезда, словно указывая им путь. А они лезли, карабкались ужасной дорогой все выше и выше. Но Трубочист поддерживал пастушку и подсказывал, куда ей удобнее ставить свои фарфоровые ножки. наконец они добрались до самого верха и присели отдохнуть на край трубы-они очень устали, и немудрено. нам ними было усеянное звездами небо, под ними все крыши города, А кругом на все стороны, и вширь и вдаль, распахнулся вольный мир. бедная пастушка никак не думала, что свет так велик. она склонилась головкой к плечу трубочиста и заплакала так горько, что слезы смыли всю позолоту с ее пояса. - это для меня слишком! - сказала пастушка. - этого мне не вынести! свет слишком велик! Ах, как мне хочется обратно на подзеркальный Столик! не будет у меня ни минуты спокойной, пока Я туда не вернусь! Я Ведь пошла за тобой на край света, А теперь ты Проводи меня обратно домой, если Любишь меня! Трубочист стал ее вразумлять, напоминал О старом китайце и Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанте Козлоноге, Но она только рыдала безутешно Да целовала своего трубочиста. делать Нечего, пришлось уступить ей, хоть это и было неразумно. и вот они спустились обратно вниз по трубе. не легко это было! оказавшись опять В темной печи, они сначала постояли у дверцы, прислушиваясь к тому, что делается В комнате. все было тихо, и они выглянули Из печи. Ах, старый китаец валялся на полу: погнавшись за ними, он свалился со столика и разбился на три части. Спина отлетела начисто, голова закатилась В угол. Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-Сержант стоял, как Всегда, на своем месте и раздумывал. - какой Ужас! - воскликнула пастушка. - старый дедушка разбился, и виною этому мы! Ах, Я этого не переживу! и она заломила свои крошечные ручки. - его еще можно починить! - сказал Трубочист. - его отлично можно починить! только не волнуйся! ему приклеят спину, А В затылок вгонят хорошую заклепку, и он опять будет совсем как новый и сможет наговорить нам кучу неприятных вещей! - ты думаешь? - сказала пастушка. и они снова вскарабкались на свой столик. - далеко же мы с тобою ушли! - сказал Трубочист. - не стоило и трудов! - только бы дедушку починили! - сказала пастушка. - или это очень дорого обойдется?.. дедушку починили: приклеили ему спину и вогнали В затылок хорошую заклепку. он стал как новый, только головой кивать перестал. - Вы что-то загордились с тех пор, как разбились! - сказал ему Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-Сержант Козлоног. - только с чего бы это? Ну так как, отдадите за меня внучку? Трубочист и пастушка с мольбой взглянули на старого китайца: они так боялись, что он кивнет. Но кивать он уже Больше не мог, А объяснять посторонним, что у Тебя В затылке заклепка, тоже радости мало. так и осталась фарфоровая парочка неразлучна. пастушка и Трубочист благословляли дедушкину заклепку и любили друг друга, пока не разбились.
* - В старину В комнатах ставили для запаха вазы с сухими цветами и травами; смесь эта посыпалась ...
|
|
|
