 |
| |
ANDERSEN HANS CHRISTIAN
Title:Оле-Лукойе
Subject:POETRY
Ганс христиан Андерсен
Оле-Лукойе
никто на свете не знает столько сказок, сколько знает их Оле-Лукойе. вот мастер-то рассказывать! вечером, когда дети преспокойно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе. В одних чулках он тихо-тихо подымается по лестнице; потом осторожно приотворит Дверь, неслышно шагнет В комнату и слегка прыснет детям В глаза сладким молоком. В руках у него маленькая спринцовка, и молоко брызжет Из нее тоненькой-тоненькой струйкой. тогда веки у детей начинают слипаться, и они уж не могут разглядеть Оле, А он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им В затылки. подует - и головки у них сейчас отяжелеют. это совсем не больно, - у Оле-Лукойе нет Ведь злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, А для этого их непременно надо уложить В постель! Ну вот он и уложит их, А потом уж начинает рассказывать сказки. когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. одет он Чудесно: на нем шелковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета - он отливает то голубым, то зеленым, то красным, смотря по тому, В какую сторону повернется Оле. под мышками у него по зонтику: один с картинками, который он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся чудеснейшие сказки, А другой совсем простой, гладкий, который он развертывает над нехорошими детьми; Ну, они и спят всю ночь как чурбаны, и поутру Оказывается, что, они ровно ничего не Видали во сне! послушаем же О том, как Оле-Лукойе навещал каждый вечер Одного маленького мальчика, Яльмара, и рассказывал ему сказки! это будет целых Семь сказок, - В неделе Ведь Семь дней.
понедельник
- Ну вот, - сказал Оле-Лукойе, уложив Яльмара В постель, - теперь Украсим комнату! и В один миг все комнатные цветы выросли, превратились В большие деревья, которые протянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку; Вся комната превратилась В чудеснейшую беседку. ветви деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, А вкусом (если бы только Вы захотели его попробовать) слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. еще на деревьях были пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое! вдруг поднялись ужасные стоны В ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара. - что Там такое? - сказал Оле-Лукойе, пошел и Выдвинул ящик. оказалось, что это рвала и метала аспидная доска: В решение написанной на ней задачи вкралась ошибка, и все вычисления готовы были распасться; грифель скакал и прыгал на своей веревочке, точно собачка; он очень желал помочь делу, Да не мог. громко стонала и тетрадь Яльмара; Просто ужас брал, слушая ее! на каждой ее странице В начале каждой строки стояли чудесные большие и маленькие буквы, - это была пропись; возле же шли другие, воображавшие, что держатся так же твердо их писал сам Яльмар, и они, казалось, спотыкались об линейки, на которых должны были бы стоять. - вот как надо Держаться! - говорила пропись. - вот так, с легким наклоном вправо! - Ах, мы бы и рады, - отвечали буквы Яльмара, - Да не можем! мы такие плохонькие! - так Вас надо немного подтянуть! - сказал Оле-Лукойе. - ай, нет, Нет! - закричали они и выпрямились так, что любо было глядеть. - Ну, теперь нам не до сказок! - сказал Оле-Лукойе. - будем-ка упражняться! раз- два! раз-два! и он довел буквы Яльмара до того, что они стояли ровно и бодро, как любая пропись. Но когда Оле-Лукойе ушел и Яльмар утром проснулся, они выглядели такими же жалкими, как Прежде.
вторник
как только Яльмар улегся, Оле-Лукойе дотронулся своею волшебною спринцовкой до мебели, и все вещи сейчас же начали болтать между собою; все, кроме плевательницы; эта молчала и сердилась про себя на их суетность: говорят только О себе Да О себе и Даже не подумают О той, что так скромно стоит В углу и позволяет В себя плевать! над комодом висела большая картина В золоченой раме; на ней была изображена красивая местность: высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, убегавшая мимо чудных дворцов, за лес, В далекое море. Оле-Лукойе дотронулся волшебною спринцовкой до картины, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, А облака понеслись по небу; видно было Даже, как скользила по картине их тень. Затем оде приподнял Яльмара к раме, и мальчик стал ногами Прямо В высокую траву. солнышко светило на него сквозь ветви деревьев, он добежал к воде и уселся В лодочку, которая колыхалась у берега. лодочка была выкрашена Красною и белою краской, паруса блестели, как серебряные, и шесть лебедей В золотых коронах с сияющими голубыми звездами на головах повлекли лодочку вдоль Зеленых лесов, где деревья Рассказывали О разбойниках и ведьмах, А цветы - О прелестных маленьких эльфах и О том, что Рассказывали им бабочки. чудеснейшие рыбы с серебристою и Золотистою чешуей плыли за лодкой, ныряли и плескали В воде хвостами; красные, Голубые, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными вереницами; комары танцевали, А Майские жуки гудели "Бум! Бум!"; всем хотелось провожать Яльмара, и у каждого была для него наготове сказка. Да, вот это было плаванье! леса то густели и темнели, то становились похожими на чудеснейшие сады, освещенные солнцем и усеянные цветами. по берегам реки возвышались большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и все это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл. они протягивали ему руки, и каждая держала В правой руке славного обсахаренного пряничного поросенка, - такого редко купишь у торговки. Яльмар, Проплывая мимо, хватался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам; каждый получал свою долю: Яльмар побольше, принцесса поменьше. у всех дворцов стояли на часах маленькие Принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали его изюмом и оловянными солдатиками, - вот что значит настоящие-то принцы! Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города... проплыл он и через тот город, где жила его старая Няня, которая нянчила его, когда он был еще малюткой, и очень любила своего питомца. и вот он увидал ее; она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и прислала Яльмару:
мой Яльмар, Тебя вспоминаю почти каждый день, каждый час! сказать не могу, как желаю Тебя увидеть вновь хоть раз! Тебя Ведь Я В люльке качала, учила ходить, говорить и В щечки и В лоб целовала, так как мне Тебя не любить! люблю Тебя, ангел ты мой дорогой! Да будет вовеки господь бог с тобой!
и птички подпевали ей, цветы приплясывали, А старые Ивы кивали, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал сказку.
среда
Ну и дождь лил! Яльмар слышал этот страшный шум Даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стояла вровень с подоконником. целое озеро! зато к самому дому причалил ВЕЛИКОЛЕПНЕЙШИЙ корабль. - хочешь прокатиться, Яльмар? - спросил Оле. - побываешь ночью В чужих землях, А к утру - опять дома! и вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле. Погода сейчас же прояснилась, и они поплыли по улицам, мимо церкви, - кругом было одно сплошное огромное озеро. наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась Из глаз. по поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались В чужие теплые края и летели длинною вереницей, один за другим. они были В пути уже много-много дней, и один Из них так устал, что крылья почти отказывались ему служить. он летел Позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях все ниже и ниже, вот взмахнул ими еще раза два, Но... напрасно! скоро он задел за мачту корабля, скользнул по снастям и - бах! - упал Прямо на палубу. Юнга подхватил его и посадил В Птичник к курам, уткам и индейкам. бедняга Аист стоял и уныло озирался кругом. - Ишь какой! - сказали куры. А индейский петух надулся, как только мог, и спросил у аиста, кто он Таков; утки же пятились, подталкивая друг друга крыльями, и крякали: "Дур-рак! дур-рак!" и Аист рассказал им О жаркой Африке, О пирамидах и О страусах, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, Но утки ничего не поняли и опять стали подталкивать одна другую: - Ну не дурак ли он? - конечно, Дурак! - сказал индейский петух и сердито забормотал. Аист замолчал и стал думать О своей Африке. - какие у Вас чудесные тонкие ноги! - сказал индейский петух. - Почем аршин? - кряк! кряк! кряк! - закрякали смешливые утки, Но Аист как будто и не слыхал. - могли бы и Вы посмеяться с нами! - сказал аисту индейский петух. - очень Забавно было сказано! Да куда, это, верно, слишком низменно для него! вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью! что ж, будем забавлять себя сами! и курицы кудахтали, утки крякали, и это их Ужасно забавляло. Но Яльмар подошел к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу, - он уже успел отдохнуть. и вот Аист как будто поклонился Яльмару В знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел В теплые края. А курицы закудахтали, утки закрякали, индейский же петух так надулся, что гребешок у него весь налился кровью. - завтра Из Вас сварят суп! - сказал Яльмар и проснулся опять В своей маленькой кроватке. славное путешествие сделали они ночью с Оле-Лукойе!
четверг
- знаешь что? - сказал Оле-Лукойе. - только не пугайся! Я сейчас покажу тебе мышку! - и правда, В руке у него была прехорошенькая мышка. - она явилась пригласить Тебя на свадьбу! две мышки ...
|
|
|
